Дорогие друзья, в этом блоге мне придется говорить о выставке из коллекции братьев Марчиано, которая была собрана из современных произведений периода 1990-х и позже годов. Я этих художников не знаю и, следовательно, буду судить о выставке очень имхо, как говорится. Но вот, что я точно знаю: побывать на этой первой выставке нужно обязательно. Очень уж она интересна с точки зрения выставочного дизайна или иначе оформительской работы. У пришедших со мной двух почтенных ледей даже легкое головокружение и дурнота развилась, что не удивительно, так как масонский дух бывшей ложи (см. предыдущий блог) был широко использован оформителями. Сходите – почувствуйте!
После Джонса и Раушенберга зритель, раздраженный очевидной неопределенностью ответа на вопрос, так что же это за искусство такое, какая-то провокация против нашего здравого смысла, должен теперь сам решать, будет ли он, зритель, участвовать творчески в том, что творит художник.
Вот, например, картинка с выставки: на стене висит как бы картина.
Ну, понятно, начиная еще с 60-х годов, традиционная живопись теряет свою лидирующую позицию как medium художника. Другие формы творческого выражения заменяют традицию. Здесь видно, что традиционная целостность картины нарочито нарушена рваной дырой и порезом того, что вроде бы должно быть холстом, аккуратно натянутым на раму, зашпаклеванным и приготовленным к наложению красочного слоя. Ренессансные мастера предпринимали колоссальные усилия, чтобы скрыть текстуру холста, многократно полировали его, а мастера нового времени, наоборот, используют текстуру холста как элемент своей живописной техники. И вот, наконец, художник решил нарушить традицию, вывернув картину наизнанку и скрыв от нас собственно живопись, проглядывающую сквозь дыры. Таким образом, он заставил нас осознать, что поверхность холста реально существует в том, что теперь им понимается как картина. Холст не спрятан от нас в угоду некой художественной целостности, как раньше.
Ну и зачем это нам нужно, спросите вы.
На мой взгляд это, конечно, провокация, ведущая к вопросу личного характера: что же такое искусство?
Сейчас художнику уже не нужны наши “интерпретации” его произведения, на которых мы всегда готовы себя проявить с душой, умом и чувством. Он хочет от нас гораздо большего – сотворчества, таинственной сути искусства. Он возмущает наш разум и будит шокирующими средствами нашу покойную душу:
Душа, что спишь? Работать надо, творить, жить. “Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и поджечь... А чего ж с ней церемониться? Чего ее беречь?”. Вот как-то так. Ясно, что другие “обьяснения” таких произведений тоже окажутся правильными.